Публикации

Интервью Дмитрия Мариничева Digital.Report

Дмитрий Мариничев RadiusGroup

В России скоро может начаться активная разработка нового закона "О киберпространстве", который должен заменить собой устаревшие или неактуальные законодательные акты.

Инициатор идеи закона, который учтет появление роботов и беспилотных автомобилей наш генеральный директор и интернет-омбудсмен Дмитрий Мариничев.

Как вы считаете, какой закон в сфере интернета должен быть разработан и принят в России?

Закон о киберпространстве. Закона нет, есть только инициатива о создании рабочей группы, в которую должны войти заинтересованные стороны, общественные организации, крупные участники рынка. Закон о киберпространстве — это реально новый класс законов, который должен кардинально отличаться от закона «О связи». Я не говорю о том, что закон «О связи» плох, просто он не отражает современных реалий технологического прогресса.

Вы хотите разделить связь и интернет?

Мы хотим создать закон, на который смогут ссылаться другие профильные законы, существующие в России. Сейчас в изменения, касающиеся управления интернетом, могут очень часто проходить, как сейчас у госпожи Яровой (Ирина Яровая — председатель комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции, прим. редакции), антитеррористические поправки. Соответственно мы хотим сделать так, чтобы закон описывал саму технологию, инфраструктуру сети, протоколы, сервисы и функционал этих сервисов.

Вы не боитесь, что предлагая закон «О киберпространстве», вы тем самым нарушите целостность уже существующего в России законодательства? Придется буквально переписывать и принимать многие законодательные акты, что приведет к небольшому законодательному коллапсу?

Это главный минус, из-за которого люди не решаются подступиться к этой новой тематике. Но все отлично понимают, что законодательными заплатками обходиться уже невозможно. Наша идея — в составе рабочей группы потратить полтора-два года времени на разработку этого нового законодательства и синхронизировать его с действующими актами, которые не претерпят существенных изменений. Зато новый закон радикально изменит ситуацию с восприятием интернета: начиная от общей терминологии, до гармонизации российского законодательства.

Это большая работа?

Я бы не сказал, что работа большая или титаническая. Она сложная скорее в идеологическом плане, нежели технологическом. Я бы сравнил эту работу с системой исчисления. Если сегодня, мы с точки зрения права, живем в системе исчисления римской империи, когда у вас нет нуля. Цифры, казалось бы есть, и вы все записываете, но записывать неудобно. Я не говорю уже про то, чтобы вычитать и делить. Попробуйте возвести какое-нибудь число записанное римскими цифрами в степень. Это невозможно. Но жизнь заставляет и требует. То есть простому гражданину раньше это было не нужно, за неимением определенных задач, но с развитием технологического прогресса, в современном обществе это требуется. Соответственно хотим мы этого или не хотим, мы должны изменить систему исчисления. Понятно, что для этого нужно переучить большое количество людей, изменить все, что есть в системах управления. Но концептуально все останется, как есть. Надо решиться и это сделать.

Государство заинтересованно в этом законе?

Конечно, нет. Если брать любое государство в том формате, в котором оно существует. Точно так же, как римская империя противилась появлению арабских цифр и исчисления. Но изменений требует общество. И тут вопрос в приходе к власти новых людей, которые являются знающими людьми. Только тогда можно подготовить, как говорил Ленин, и низы, и верхи: чтобы все могли и хотели.

Зная, что закон такой большой и сложный и ему можно долго выставлять препоны и сопротивляться, вы не боитесь, что закон «О киберпространстве» станет нереализуемой идеей?

Нет, не боюсь. Идея закона уже «пошла» в доклад президенту. Плюс от «Партии роста» мы баллотируемся в Думу. В случае успеха мы будем настаивать на принятии этого закона, тем более, что он входит в нашу предвыборную программу. У нас будет легитимный механизм разработки и внесения закона на рассмотрение.

Учитывая, что российские граждане больше ориентированы на понятные социальные законы, вы уверены, что закон «О киберпространстве» будет понят и поддержан россиянами?

Согласен, это может стать основным тормозом. Но есть большое число людей, которые непосредственно заинтересованы в этом законе. Я говорю про операторов связи, ИКТ-бизнес, много компаний из реального сектора экономики, которые «завязаны» на интернет и технологии. Возьмите банальные розарии по выращиванию цветов, которые управляются удаленно из Голландии, из облачного центра. Такие компании также сталкиваются с проблематикой управления интернетом. Ведь запрет на облачные технологии отразится на их бизнесе — он прекратит существование, либо станет более затратным и менее простым.

Получается, что закон «О киберпространстве» находится только в начале пути — на уровне идеи?

Существует высокая потребность у бизнес-сообщества в разработке этого закона. Инициатором этого проекта выступает аппарат уполномоченного, фактически — это я, как интернет-омбудсмен. Но я не являюсь его разработчиком. Автором такого закона не может выступать один разработчик или депутат. Я противник такого подхода, потому что придерживаюсь позиции, схожей с позицией ICANN, которая выражается в участии в важных процессах всех заинтересованных участников, которые могут иметь противоположные интересы. Но именно это экспертное сообщество будет заниматься разработкой закона.

Какие основные положения подразумеваются в законе «О киберпространстве» и какие вопросы этот законодательный акт должен решать?

Во-первых, и самое главное — все должны разговаривать на одном языке. Я говорю про терминологию. Например, термины связанные с персональными данными в разных законах трактуются по-разному. Но мы должны разговаривать на одном профессиональном сленге. Хоть это и звучит странно, но любой другой закон должен ссылаться на наш слэнг, нашу терминологию. Она должна быть описана и унифицирована по мировым стандартам. К примеру, сейчас персональные данные в российской и европейской транскрипции, даже будучи дословно переведенными, имеют абсолютно противоположную смысловую нагрузку. Что такое персональные данные — это данные, благодаря которым можно идентифицировать человека, как в российской транскрипции? Или персональные данные — это данные, которые принадлежат идентифицированному человеку, как в европейской? Понятия противоположены абсолютно, а набор слов — один и тот же в названии «персональные данные». Это очень важно. Ведь из этого вытекает большое количество проблем.

Мы говорим о законе, который станет своего рода законодательной прослойкой?

Да, это закон-клей. Кроме этого нужно понимать, что закон «О связи» в текущей редакции управляет телекоммуникационными каналами. А мы пытаемся управлять коммутацией пакетов, то есть плоскими сетями, доступом к сети.

Закон «О киберпространстве «станет альтернативой закону «О связи» или заменит его?

Он должен его заменить. Альтернативы быть не может. Не только закон «О связи», но и закон «Об информации», «О персональных данных». Эти все законы должны быть поглощены законом «О киберпространстве».

Сколько лет займет разработка закона?

По нашим оценкам — полтора-два года.

А принятие закона?

Принятие не такой длительный процесс. При правильном подходе, полугода будет вполне достаточно. Чем раньше закон будет принят — тем лучше. Ведь мы говорим в том числе о безопасности в кибепространстве, управлении безопасностью, ответственности правонарушителей, которая сейчас размыта или не существует. Закон подразумевает много всего, что завязано на нашу повседневную жизнь.

Конечно, страшно, но пробовать и делать надо. Без этой цифровой конституции мы дальше не двинемся. Механизмы взаимодействия общества в цифровом мире нужно описывать. Не далек тот момент, когда каждый стул будет знать о самом себе и иметь свой цифровой паспорт. Соотвественно человеку нужно приходить к тому, что и роботы должны иметь возможность коммуницировать с роботами, а не только с людьми. Хотим мы этого или нет, но на все интернет-сервисы, которые будут выглядеть, как привычные вещи, нужно накладывать ограничения по взаимодействию.

Самый банальный пример — беспилотные автомобили. Кто будет нести ответственность за аварийную ситуацию на дороге с таким авто: его хозяин, которого может не быть в авто, производитель, компания создавшая машинное зрение или обслуживающая автомобиль? Этот механизм сегодня никакими законами мы описать не можем. Потому что наши законы не подразумевают существование объекта, который не управляется человеком, но участвует в дорожном движении. Поэтому, повторюсь, разработкой закона «О киберпространстве» нужно заниматься и смело двигаться вперед.


опубликовано в https://digital.report/internet-ombudsmen-dmitriy-marinichev/

Прочитано 8489 раз

Главная

Решения

Проекты

Услуги

Контакты

#Предложения

Заказать демо Nutanix в России

Обратитесь к нам и расскажите о Вашем проекте,

— мы поможем Вам объективно оценить ситуацию и найти оптимальное решение.
За дополнительной информацией обращайтесь в RadiusGroup по телефону +7 (495) 6 410 410 или по электронной почте Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
Google+